Когда-то, лет 25 назад, в этом заливе Сямозера около Сяргилахты мы с папой ловили лещей и подлещиков. С берега. Хорошо клевали окунь и плотва. Попадались крупные окуни. Для меня это место было рыбацким раем. Мы говорили «наш залив», потому что знали там каждую корягу. Вот здесь стоит лещ, здесь подлещики гуляют. Здесь, в лопушке, на зорьке точно будет окушок, возможно, крупный. Он всегда сюда приходит. В этой ямке плотва. Тут часто кружит щучка. А тут на плесе плещется елец. Вон смотри! Мы часто ездили сюда. Что мне особенно здесь нравилось – оглушительная тишина – до звона в ушах. Только птички поют.
Рыбалка тоже была всегда. Помню, как часто наблюдал за плавниками подлещиков, их прогулки начинались около 9 утра. Вы видели, как гуляет стая подлещиков? Я видел и бежал к этому времени, чтобы успеть на зрелище и поймать пару-тройку рыбин. Ловили мы на удочку. Дрожащими руками насаживаешь червяка – лети! И вот уже удочка в дугу, и ты, гордый, снимаешь первого беленького.
Было спокойно, тихо. На берегу всегда можно было найти стоянку для лагеря. Сейчас все Сямозеро в базах отдыха и палатках. Везде заборы или просто мест нет. Для нас, тех, кто здесь вырос, все занято. Выезд на мыс этого залива забором перегородила база отдыха. Как-то заехал туда в открытые ворота, наорали. Теперь это все для туристов.
А на входе в «наш залив» уже много лет установлены форелевые садки. Первой с таким соседством пропадает ценная и белая рыба. Леща я тут не ловил много лет, подлещик в заветных местах больше не нарезает круги – ни в 9, ни в 10, ни в 11. Окушок попадает с ладошку в лучшем случае. Приличных горбачей здесь больше нет. Клюют матросики. Плотва в той самой яме больше не гнёт удочку. У воды поменялся цвет. А у садков плавают какие-то вонючие клочья. Видел сам, что бы там ни говорили форелеводы. Жители Сяргилахты не раз жаловались мне, как журналисту, что боятся отправлять детей купаться. Вода стала грязная после появления садков.
Я все равно приезжаю сюда время от времени. Больно уж теплые воспоминания юности. Нравится просто посидеть на берегу и посмотреть на залив. Как ты, старина? Жив еще? Из былого тут осталась только оглушительная тишина.
Вот и на днях приехал. В заливе тихо, рыбы нет. Поймал одного окушка, потом отправился искать судака за несколько километров в открытое озеро. Проехал рядом с садками: все та же грязь. На озере десятки лодок. Ищут судака, так как запрет 30 июня сняли. Крупного судака все меньше. Два из трех пойманных идут за борт расти дальше. Желающих поймать клыкастого очень много теперь.
Многие гребут всю рыбу подряд, сам видел. И средних, и мелких совсем. Зачем? И ладно, что норма вылова – два килограмма на брата. Но просто, по-человечески, зачем брать таких малышей? Не понимаю.
Многое не понимаю теперь. Для меня Сямозеро – едва ли не самое красивое озеро Карелии. Объезжал его не раз, был в каждом почти уголке. Удивительное место – сосновые боры, пляжи, красивейшие острова. Рай. В самом озере водится всякая рыба. Все время удивляюсь: как с такой нагрузкой, с тысячами голодных до любой рыбы туристов по берегам, с промышленным ловом, с форелевыми хозяйствами – оно все еще держится. Хотя мусора по берегам – приезжай глядеть.
По мне так – убрать отсюда форелеводов, запретить или ограничить промышленный лов, организовать туристов. И рыбалка здесь должна быть и будет непременно. Только честная и по закону. Пусть Сямозеро сохранится во всей своей красе и радует всех нас. Есть же у нас теперь охраняемые территории, где запрещена всякая вредная деятельность.
А, вообще, мысли нерадостные. Мы, жители Карелии, все чаще чувствуем себя на своей земле индейцами племени команчи. Земля, вроде, наша. А уже не наша. Пришел белый человек и сказал, что теперь это все его. А нам можно собирать хворост и ягоды в указанные сроки, чтобы сдать белому человеку. Хотя в лес вот теперь тоже нельзя ходить. Пожары, мол. Понимаю, человеческий фактор велик, в прошлом году горели. Но лес и эти озера – последнее, что у нас осталось. Для большинства поездка к морю или за границу давно не доступна. А ведь так хочется что-то для души. Чтобы не только воспоминания про утраченные заливы и стада бизонов.
