О мягкости Ивана Савельева и жестокости Ивана Ковалева, тайных комнатах и коридорах ИК-9 в Петрозаводске, правилах и порядках зоны, а также о том, почему колония-поселение здесь хуже колонии строго режима в Сегеже. Откровения бывшего заключенного.
Портал «Карелия.Ньюс» пообщался с бывшим заключенным карельских колоний №7 и №9, который отбыл несколько сроков и лично знаком с начальником ИК-9 Иваном Савельевым и его заместителем Иваном Ковалевым. На днях они оба попали в большой федеральный скандал в связи с избиениями. Ролик 2014 года был опубликован в сети Интернет.
Ивана Савельева отстранили от своих обязанностей, возбуждено уголовное по данному факту, проводится проверка.
Вчера они оба вновь стали героями новостей. Они довольно странно вели себя около дома журналиста Аллы Константиновой, которая ранее писала материал о пытках в их колонии. Показывали на нее пальцем, нарезали круги на машине в этом районе и словно следили за ней. Журналист тоже считает, что они оказались здесь не случайно.
Это на 100 процентов они
Наш собеседник не похож на уголовника. Обычный карельский парень, местный житель. У него есть семья, дети, он работает на нормальной работе, живет нормальной жизнью в обычной квартире в одном из районов города. Тем не менее за решеткой в Сегежской колонии он провел несколько лет (еще в прошлом десятилетии), какое-то время сидел с самим Михаилом Ходорковским, а несколько лет назад около года отбывал в колонии-поселении №9 в Петрозаводске. Освободился в прошлом году, когда Иван Савельев еще не был начальником, а «девяткой» руководил Николай Гавриленко. Савельев был тогда заместителем Гавриленко.
Отбывал срок наш собеседник недолго, но всю систему узнал очень хорошо, поскольку имел там работу, позволяющую видеть жизнь колонии целиком и посещать все участки колонии. Он попросил не называть имя в СМИ (хотя его данные есть в редакции), потому что опасается мести со стороны руководства колонии (глядя на поведение Савельева и Ковалева такое можно допустить). Так что аноним он только для широкой аудитории. Будем называть его Андрей.
Наш собеседник назвал много имен, и из заключенных, и из администрации.
Но мы намеренно не называем эти имена и не обвиняем конкретных лиц в преступлениях, поскольку многое из сказанного не имеет прямых доказательств. Да и закон о персональных данных никто не отменял. Так что сочтем данный материал просто за мнение одного из бывших заключенных исправительной колонии №9.
– Андрей, на видео, которое опубликовано в сети, кто?
– Могу на 100 процентов сказать, что это Иван Савельев и Иван Ковалев. Савельев первым входит, Ковалев за ним. Больше и жестче бьёт Ковалев. Савельев всегда его руками все делал. Третьего сотрудника, который не бил, я не знаю. Не знаю и заключенного. Там 2014 года события. Я был на свободе. Действие происходит в медчасти колонии №9.
– Как вы думаете – как эта запись 2014 года могла попасть в сеть? Пять лет прошло.
– Савельева и Ковалева там все ненавидели. Я думаю, что кто-то из видеоконтроля в серверной колонии просто не удалил эту запись, а скинул себе про запас. Выжидали лучшего момента. Рано или поздно он бы наступил.
Надевали рукавицу
– Вы знаете, как в колонии устроена система камер? Есть ли места, где можно избивать или пытать без присмотра? В УФСИН говорят, что везде камеры и никаких пыток быть не может.
– Камеры там везде, это правда. Я это знаю, поскольку имел возможность перемещаться по всей колонии. Записи хранятся в серверной. Там всегда дежурит девушка. Даже в ШИЗО (штрафной изолятор – прим. автора) камеры. И все же способы не попасть в кадр есть. При мне камеры не было в медкабинете в колонии-поселении. Там же есть здание, где на втором этаже есть каптерка (кладовая – прим. ред.). Камера с улицы ее берет, но, если занавесить шторы, делай что хочешь. Точно знаю, что там избивали зэков.
На рабочих объектах – в сантехпосту, в котельной на втором этаже – не установлены камеры. В самой колонии-поселении есть пожарная лестница, тоже без камеры. Никто там не видит. Туда водили людей с карантина.
В дежурной части есть камера, которая пишет напрямую в управление, в обход сервера колонии. Такая же в кабинете «режимника» (заместителя начальника по режиму, – прим. ред.). Только даже при мне эти камеры периодически закрывали, вешали на них рукавицу. Это было в порядке вещей.
– То есть скрыть избиения от камер можно?
– Конечно. Скажу больше. У них в колонии-поселении есть кабинет, там открыто на столе лежат кожаные печатки. Я думаю, что про этот кабинет даже Терех (Александр Терех – руководитель УФСИН Карелии, – прим. ред.) не знает. Это очень интересный кабинет. У него есть такой предбанник, там есть камера. На шкафу в предбаннике музыкальная колонка. Потом сам кабинет, уже без камеры. И вот туда, обычно вечером, вызывают по очереди всех, кто как бы накосячил. Как кто-то туда заходит, на полную мощность включается музыка, чтобы никто не слышал. А что происходит в кабинете можно только гадать.
– На опубликованной записи Савельев и Ковалев избивают заключенного. Это типичная ситуация? Вас тоже били?
– Меня бил Ковалев. Савельев сам никого не бил. По крайней мере, я не слышал, чтобы он лично бил хоть кого-то. Хотя он к людям относится по-скотски, для него все зэки не люди. Очень высокомерный, причем даже к родственникам заключенных. Но это система такая, а он в ней начальник. Я думаю, что эта его система сделала таким. А так он не зверь, нормальный, и слово свое держит. К тому же он как пластилин, из него лепить можно. Я очень удивлен, что на видео он бьет. Не оправдываю, но, видимо, ему что-то сказали такое, что вывело его из себя. А вот Ковалев, говоря по-простому, животное. Его не система сломала, он по жизни такой. Его, видимо, в школе, дубасили, теперь он отрывается. Савельев все делал его руками.
Иван Савельев и Иван Ковалев
Не красная, а зона активистов
– Вы видели избиения или пытки, о которых написали коллеги-журналисты?
– Увидеть, как кто-то бьет, невозможно. Они это при всех не делают. Уводят. Потом этих людей прячут в медизоляторах или ШИЗО, не ведут обратно. Людей, которых били, конечно, знаю и могу назвать (называет фамилии заключенных – прим. ред.). Но на самом деле, не боятся люди того, что их будут бить. Боятся, что их загонят на такое положение… как вам сказать… В общем, про изнасилование они не говорят, они это делают. Закрывают в так называемую пресс-хату. Зайдут туда два санитара и поехали. Люди этого боятся. Им этим жизнь ломают.
– Отношение ко всем заключенным одинаковое? Статья имеет значение?
Сейчас не имеет. Если зэк, значит, не человек. Они не разбираются, за что ты попал.
– В этой колонии отбывает срок экс-депутат Иван Романов, осужденный по нехорошей статье за мужеложство. Его бьют?
– Всех бьют, кроме актива. Таких, как Романов, точно. Но не имеет значения статья. Это не советское время.
Иван Романов. Фото Петрозаводск говорит
– Актив – это кто?
– Это те, кто работает на администрацию колонии. Открыто или скрыто. Скрытых активистов куча. Открытые сейчас это дневальные, помощник старшины, пожарная дружина. Это, в основном те, у кого большие сроки. 20 лет или более. Они сделают все, чтобы им было хорошо. Они строят свою жизнь. Представьте, 20 лет в такой системе. Надо выживать.
– В Карелии, говорят, красные зоны, где правит администрация, а не черные, где важна роль авторитетов из числа заключенных.
– Черных зон в Карелии нет. Но и «девятка» не красная. Красная – это ментовская, а у нас зона активистов. Они с подачи начальника сделают все, чтобы им жилось хорошо. В колонии правят зэки с подачи Ковалева и Савельева. Актив хорошо живет. Они имеют все, что можно иметь. Их не трогают, они имеют доступ на локальный участок, вне очереди могут сходить на свидание.
Зона – это город, построенный зэками. Там свои правила, своя система выстроена. Он как бы независимый от остального мира. Своя котельная, свои жители, свои законы, сауна даже есть, свои производства – официальные и те, что мимо кассы УФСИНа. Свои правила для заключенных.
– Есть производства, которые мимо кассы УФСИНа идут?
– В зоне много производств, которые работают не в кассу УФСИНа. Изготавливают мебель, например. Она хранится в гараже за отрядом колонии. Там с левой стороны есть гараж. Камнеломня. Диабаз зэки дробят, потом все это фасуется в пакеты по 25 кг и вывозится для саун. Зэки там бесплатно работают. Есть автосервис – там все, от жестянки до покраски делают. Сувенирка – открытки, картины, нарды, шахматы. Что-то в кассу, что-то, уверен, мимо кассы. Начальство говорит везде, что все трудоустроены, но это ерунда. Без работы много кто. Для проверяющих только все хорошо. И для телевидения – тут они все сделают.
– А проверки не выявляют ничего?
– При мне проверка из Москвы приезжала. Женщин всех из колонии-поселения прятали в спортзал, типа на работах, мужиков переодевали в гражданскую одежду. В другое время не разрешают, хотя по закону можно. Убирали все распорядки, образцы ношения формы, заправки кровати. Комиссия уезжала, все обратно вешали и в робу тюремную всех одевали. И ничего не сделаешь. Не возмутишься.
Невозможно устроить саботаж
– Недавно в УФСИН сказали, что есть заключенные, которые возмущаются и специально «мутят воду», говорят о пытках, пытаются устроить саботаж. Приезжие, как правило. Или добиваются, чтобы их перевели в черную колонию. Это так?
– Там невозможно устроить саботаж. Режимник знает все. Он там царь и бог. Если ты хочешь «черным» стать, тебя сломают. Раньше заливали хлоркой, сейчас просто ледяной водой обольют и на улицу в мороз. Зимой к нам приехали два человека, которые отказались надевать робу. Их сразу в ШИЗО закрыли, провели беседу и вскоре вывели в отряд, уже в робе.
– В колонии-поселении отбывает наказание еще один известный персонаж – священник Иван Петунов, который сбил женщину. В феврале этого года руководство колонии, как раз Савельев, жаловалось, что Петунов нарушает дисциплину, агрессивен к заключенным, оскорбляет их, саботирует и не вылезает из ШИЗО.
– Это все неправда. Петунов – нормальный мужик. Он слова плохого никому не скажет. Я в жизни не поверю, что он там скандалы устраивал. Ему администрация сказала – ты никогда по УДО отсюда не выйдешь. Они так многим говорят и создают «косяки» на пустом месте, чтобы по УДО выйти не могли. Петунов не нарушает дисциплину. Он нормальный, образованный человек. Не было такого, чтобы он с кем-то зацепился, скандалил.
Он общительный, с людьми говорит. То, что про него писали, чушь. В ИК-9 устроить бунт невозможно. Если человеку не доверяют, за ним будут смотреть 100 глаз из актива.
– А то, что он из ШИЗО не вылезает. За что туда можно попасть?
– За все, что хочешь. Сел на кровать – минимум трое суток ШИЗО. Выругался матом – пять суток ШИЗО. На «семерке» в Сегеже выговор сложно получить, а здесь за такое дают.
– Вы отбывали наказание в Сегеже, колонии строгого режима и здесь в колонии-поселении. Есть разница?
– Большая. Только не в пользу «девятки». В ИК-9 все намного жестче, чем в ИК №7. В колонии строгого режима легче, чем здесь в колонии-поселении. По закону мы имели право носить гражданскую одежду, нам не давали. Все перемещения с инспектором. Отношение скотское. Все то же самое, что в колонии строгого режима. Но в Сегеже люди жили, им администрация давала жить. Работу давали хоть какую-то. Там даже на вы все обращаются к зэкам, здесь же я знаю только трех человек, кто ко мне на вы обращался.
– Сегежу вспоминают в связи с пытками и Ильдаром Дадиным.
– Я не знаю про пытки при Дадине. Могу сказать, что только в 2007 году была одна смена, которая лютовала, там реально рвали людей. Но вся та смена потом под суд пошла. Больше ничего не было. 12 лет уже прошло. Но все равно такого, как здесь в ИК-9, там не было. Я встречался пару дней назад с человеком, который 15 лет отбыл на «семерке». Он рассказал, что к ним из ИК-9 как в санаторий приезжали.
Ходорковский и слежка
– Вы знали Михаила Ходорковского?
– Да, он был в моем отряде. Правда, вместе мы были всего месяц.
– Чем-то он запомнился?
– Он был обычный зэк, уборки выполнял, как все. Он нам даже подпортил немного своим появлением. После его попадания к нам, наш отряд стал режимным. Если раньше можно было купить уборку за сигареты, то после появления Ходорковского ничего купить было невозможно. Туалеты убирали все. И он тоже.
– К нему было особое отношение?
– Никакого особого отношения. Единственная разница – за Ходорковским был тотальный контроль. Он жил у меня в секции. Всего 19 человек было у нас. Так вот все они следили для администрации за ним. Никогда он не оставался наедине с собой, нигде и никогда. Он в туалет, а рядом кто-то стоит. А так обычный зэк.
– Возвращаясь к Ивану Савельеву. При вас он не был начальником колонии, был Николай Гавриленко. Какую роль играл Савельев?
– Огромную. Главным в колонии фактически был именно заместитель колонии по безопасности и оперативной работе Иван Савельев. Николай Гавриленко был начальником всего учреждения. Но боялись все Савельева. Гавриленко никто не донесет на Савельева, который имел власть и влияние внутри зоны. Гавриленко – отличный мужик. С заключенными на вы был, даже руки жал. Говорил, что также, как и зэки, он отбывает наказание с ними.
Но он многого не знал из того, что происходило в колонии, из того, что делали Савельев и Ковалев. Когда Савельев стал начальником, многие нормальные люди уволились.
Повторюсь – Савельев так-то нормальный, даже образованный. Сломали его те люди, с кем он начинал работать. Система сломала. Я ему зла не желаю, в отличие от Ковалева.
Фото УФСИН, Новая газета, Петрозаводск говорит, Карелия.Ньюс, pixabay
