Вместо обещанного 250-метрового понтонного моста через реку Кемь военные привезли в Панозеро несколько старых советских понтонов, один из которых уже протекает. При этом власти говорят, что людям помогли, и никто никакого моста не обещал. Редактор портала «Карелия.Ньюс» съездил в Панозеро, чтобы посмотреть, что за подарок привезли военные.
Памяти Конституции Российской Федерации посвящается…
«Имею право» – так называется проект портала «Карелия.Ньюс». Он посвящен Конституции России. Мы хотим показать, что у нас есть права, а у государства есть обязанности. Они прописаны в главном документе страны. И наши права часто не соблюдаются, а обязанности государства не выполняются. В этом проекте мы рассказываем истории из жизни жителей Карелии, которые иллюстрируют это утверждение.
Из главы 1 Конституции России
Статья 7. Российская Федерация – социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека.
Из главы 2:
Статья 2. Каждый, кто законно находится на территории Российской Федерации, имеет право свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жительства.
Статья 41. Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь.
Терпение лопнуло
Первое летописное упоминание деревни Панозеро в Кемском районе относится к 1228 году. В XVIII веке финские фольклористы – собиратели рун эпоса Калевала – признали деревню уникальным памятником архитектуры. Позднее Международный фонд World Monuments Watch включил ее в список ста памятников мировой культуры, находящихся под угрозой уничтожения.
Но только в России о Панозере, как о памятнике архитектуры, мало кто знает. Прославилась деревня не рунами, историческими домами и амбарами, а сгнившим паромом и людьми, которые не стали молчать и решили всему миру рассказать, как они живут. Дело в том, что деревня Панозеро и соседствующий с ней одноименный поселок расположены по другую от дороги сторону реки Кемь и частично на острове. Иными словами, иного пути как по воде в деревню нет.
Все было из-за этой проблемы неважно, но потом стало еще хуже – единственный паром, который перевозил людей, пришел в негодность. Впрочем, даже этот паром не спасал панозерцев весной во время таяния льда и зимой, когда лед устанавливается, чтобы окрепнуть до состояния переправы.
Два месяца из двенадцати более 200 жителей Панозера отрезаны от мира – от продуктов, от скорой помощи, от почты.
Осенью 2018 года терпеть надоело. Небольшой актив поселка в лице бабушек, тетушек и девушек принял решение не молчать. Местные активисты выложили в Интернет ролики о том, как они, рискуя жизнью, на санках с продуктами добираются через реку Кемь по тонкому льду.
Информационная бомба панозерцев оказалась точным попаданием.
Военные помогут
Ролики в Интернете неожиданно для самих жителей поселка подхватили и растиражировали местные и федеральные СМИ.
В Панозеро тут же помчал премьер-министр Карелии Александр Чепик, который, пробежав по опасному льду в нарушении всех запретов МЧС, пообещал людей не бросить и «подставить плечо».
Чепик уехал, люди остались. Но потом произошло чудо. Золотая рыбка в лице заместителя секретаря совета безопасности Рашида Нургалиева хвостиком махнула и вместо старого корыта, то есть парома, панозерцам пообещали установить не просто новый паром, а целый понтонный мост длиной 250 метров.
Подарить его и установить пообещали военные Западного военного округа. Тут же карельские и федеральные СМИ спели оду военным и раструбили, что 250-метровая переправа будет привезена и установлена в Панозере. Информация о 250-метровой переправе появилась на сайте Минобороны России.
Потом «Интерфакс», «Российская газета», многие другие большие СМИ, а потом местное ТВ бойко отчитались – 250-метровую переправу везут в Панозеро и установят после схода льда.
Но обрадовались панозерцы зря. Вместо переправы военные привезли четыре понтона – два для швартовки, два – для людей и автомобилей. Людей обманули. Правда, ни в одном СМИ не прозвучало, что вместо обещанного Минобороны моста людям просто заменили один старый паром на другой, чуть получше.
Нескорая скорая. Фельдшер Еремеева
От районного центра Кемь до Панозера, а точнее, до парома 100 километров. Из них последние 18 км по плохой дороге. Начало мая. Мы с фотографом Ильей Тиминым сворачиваем с калевальской трассы налево и едем в сторону Панозера.
Дорога – грунтовка, состояние – на троечку. Ехать можно, но ямы, рытвины, грязь. На полпути упираемся в скорую помощь. Точнее, в две скорые помощи. Одна машина очевидно сломалась. Останавливаемся.
Как оказалось, скорая-буханка действительно вышла из строя. Машина ехала как раз в Панозеро. Сегодня у фельдшера Ирины Еремеевой в деревне прием. Сама фельдшер стоит у машины.
Как она рассказала, в поселке есть фельдшерско-акушерский пункт, но вот постоянного медика нет. Была фельдшер, да уехала несколько лет назад. Теперь вот она уже 2,5 года приезжает раз в неделю. Ее очень в деревне ждут. Потому что она и есть вся медицина для местных бабушек, дедушек, мам, пап и детей. В поселке проживает 220 человек, летом – больше. И прививки, и болячки, и онкология – все пациенты к ней одной и на один день в неделю попадают.
На экстренные вызовы из Кеми приезжает скорая помощь. Правда, скорая она с большой натяжкой – от Кеми машина идет два часа. Потом еще два часа обратно, это если больного уже перевезли сами жители на пароме на тот берег. С инфарктами везут в Кемь, с инсультами в Беломорск. До Беломорска еще прибавляем грубо 100 км к этим ста. Медики знают, что человеку с инсультом ввести специальные препараты нужно в течение трех часов после приступа. Иначе последствия могут быть вплоть до летального исхода. Никаких трех часов не получается. А тут еще и условия доставки в буханке по ямам соответствующие – в общем, случился инсульт в деревне – пиши пропало.
Ирина Еремеева знает, что ее сегодня ждут в деревне, но принимает решение ехать обратно в Кемь.
А что делать, машина сломалась. Она у нас единственная, теперь вот в следующий четверг приеду уже.
«Мы мост хотели». Паромщик Андрей
Едем дальше. По пути встречаем автобус из Кеми. Как выяснилось, он тоже не частый здесь гость. Ходит два раза в неделю – в понедельник и пятницу. Бывает, что люди переберутся на другой берег, а автобуса нет.
И все же главная достопримечательность здесь не он, а паром. Мы, наконец, добрались до переправы. В сторону поселка на нем идет какая-то машина. Там уже ждет микроавтобус. С этой стороны берега мы одни. Илья запускает квадрокоптер и отправляет его на охоту.
Наконец, микроавтобус кое-как перебирается с парома на наш берег, наша очередь. Высокий подъем – как раз для моего внедорожника. Как на низких машинах перебираются? Плохо перебираются, как нам потом сказали, – не один глушитель уже был сорван.
Очень бы хотелось сказать, что новенький паром бесшумно скользит по воде. Только вот новеньким его можно назвать с большой натяжкой. Да и шума и скрипа хватает. Паром советский – еще с 1970-80-х годов. На вид – крепкий. Две машины влезут точно. По сравнению со старым паромом, конечно, богатырь.
На том берегу в небольшой будке дизельной лебедкой управляет паромщик Андрей Григорьев.
Да какой он новый! Один понтон даже уже потек, дыра там. Наклонился уже, не обратили внимание? Хорошо хоть, что 24 метра, старый 12 был. И грузоподъемность 60 тонн. В этом смысле, конечно, лучше. Но нам мост обещали на всю речку. Мы мост ждали. Об этом говорили. Нам очень мост был нужен. Осенью опять будет не перебраться. Так что ничего, по сути, не поменялось. Как таскал его этот дизель, так и таскает. Вы посмотрите на этот двигатель. Ему полвека уже.
Словно в подтверждение слов мы обращаем внимание, что трос, ведущий к мосту, он соскочил с направляющего ролика. Паромщик побежал поправлять поломку.
– Вы тут давно работаете?
Да как давно… Я и не работаю здесь. Меня с кочегарки сократили. А это так… допнагрузка. На пароме Сергей Сорокин главный, он завтра будет работать. Так и паром пока не принят, тоже, считай, в тестовом режиме, – признается Андрей.
– На зиму ведь его вытаскивать на берег надо будет?
– Да как его затянешь? У нас и техники нет такой. Оставим в воде.
– Так ведь льдом разобьет.
– Ничего там не разобьет. У нас старый паром всю зиму стоял в воде. Нет ведь ледохода сейчас как такового. Лед просто распадается.
Школа и интернет-изба
Поселок Панозеро, куда мы, наконец, перебрались, назвать красивым в начале мая язык не поворачивается. Какая уж тут красота, когда все дома – бараки, построенные когда-то в 1960-е для работников лесосеки. Кто же знал, что временные строения станут постоянными. Дома, по словам местных жителей, муниципальные, большей частью списанные, по сути, аварийные.
Глазу зацепиться не за что – новое жилье никто не строит. Церкви нет. Клуба нет. Есть школа.
– У нас сейчас 24 ученика в школе и восемь человек дошкольная группа. Нас заверили, что школу не закроют. По крайней мере, в ближайшие три-четыре года. Но нас держат, потому что далеко мы, – признается директор школы Елена Дмитриева, но с горечью отмечает, что в следующем году в школе останется 18 детей, потом 16, через год 13. Тенденция, однако.
Школа пока еще работает на паровом отоплении от котельной. Но в новом учебном году ее должны перевести на электрическое отопление, кочегарку закроют.
Школа – типичное деревянное сельское строение. Деревянные стены, полы, портрет Путина. Туалеты – выгребные ямы. Но зато есть интернет, довольно хорошего качества.
А вот вне школы с интернетом проблемы. В Панозере не так давно появилась зона бесплатного Wi-Fi. Для этого недалеко от школы на столбе повесили оборудование. В домах интернета нет, а потому молодежь вечерами приходит к этому столбу. Один местный житель построил для любителей посидеть в сети некое подобие будки-остановки, которую прозвали интернет-избой. Только есть в этой интернет-избе нюанс один забавный. При подключении к бесплатному Wi-Fi требуется, как известно, отправить код подтверждения, который приходит на номер вашего мобильного телефона.
Набираешь «Подключить к Wi-Fi», выплывает окно – «Введите номер телефона». И вот тут тот самый нюанс – сотовая связь в поселке не работает. Местная молодежь придумала «ход конем» и вводит вместо мобильного номера городских домашних телефоном. Задача простая – предупредить кого-нибудь дома, чтобы записали код, а самому успеть добежать до дома, чтобы за время сеанса успеть ввести пароль. Такой вот быстрый и удобный интернет.
Работа в школе – считается в поселке престижной. Потому что другой практически нет. Именно школа – градообразующее предприятие. Учителя держатся, вакансий нет. Женщины трудятся еще в магазине и на почте. А вот мужчинам здесь ловить нечего. Многие уезжают работать вахтовым методом – кто на дорожное строительство, кто куда.
Дети после школы едут в Кемь, в Костомукшу, в Петрозаводск учиться, а вот взрослым отсюда не вырваться. Семейный бюджет не позволяет.
Отсюда нет никакой возможности уехать, – признается директор школы.
И жить никак, и уехать нельзя. Почтальон Ира
Мысль о том, что Панозеро – ловушка для его жителей, мы слышали не раз. Яркий пример – начальник почтового отделения Ирина Болтромюк. Это именно она записала те самые ролики, которые прославили Панозеро. Молодая, красивая, активная девушка. Живет с родителями и ребенком, в одном из тех самых аварийных бараков. Девушка с чувством юмора, огоньком.
– А куда отсюда уехать? Я пробовала, вернулась. Ну, найду я работу в Кеми или Петрозаводске тысяч на 15, десять сразу на квартиру отдай, три на садик ребенку. Как на две тысячи прожить? Хотя бы квартира была. Но покупать не на что. Вот и вернулась к родителям. На почту устроилась. На 0,6 ставки. И уехала бы, да как?
– Как родилась идея снять ролики про ваш паром и ледовую переправу?
– Это тетя Рая предложила. Ее все выбесило, видимо, она ко мне подошла и говорит: Ира, давай снимем и покажем всем, как мы тут живем. Я сначала «ВКонтакте» выложила, потом в кемские группы. Ну, и как-то пошло. Так а что делать-то? Надоело терпеть. Я на почте работаю, хожу на ту сторону, надо волочь почту на себе. А если лед никакой, так и не пойду. Почту там оставляют на том берегу. Разве это дело?
– С местной властью не пытались как-то пытаться решить эти вопросы?
– Да где там! Разумейчик наш (глава администрации Кемского района Юрий Разумейчик, – прим. автора) у нас только говорить красиво умеет. Так говорит, что словно реченька журчит. Приезжали они к нам в сентябре перед выборами, с печеньками и конфетами. В школе кормили. И все. Выборы прошли и забыли.
Отец Ирины пенсионер Александр Болтромюк помнит лучшие времени Панозера, когда здесь были магазины, клуб, даже заправочная станция.
– Отсюда миллионы кубов древесины увезли. Мы план давали, перевыполняли. А потом в одночасье не нужны стали. Поселок сейчас брошен. Работы нет, уезжают все, кто может. Кто не может, как-то живет здесь. Лес кормит. Но мало ягоды стало, рыбы тоже мало. Из-за плотин рыба не поднимается. И теперь еще с этим паромом – как была проблема, так и осталась. Мы так ждали понтонный мост. И ведь в новостях сказали. Обманули, выходит. Вот нам говорят, что его лед, якобы, снесет. Ерунда полная. Нет у нас сейчас ледохода как такового. Но можно на всякий случай сваи забить. Тогда точно никуда не денется.
Тетя Рая и ее Илья Пророк
Ночевать мы оставались в доме Раисы Гавриловой, тети Раи. Но разговор наш с ней состоялся не в поселке, а в деревне Панозеро – той самой исторической, о которой так беспокоились финны и которую в 1990-е годы хотели затопить российские власти, мечтающие о новой ГЭС. К счастью, от этих планов в итоге отказались. Белопорожская ГЭС, которую сейчас строят недалеко от Панозера, меньше той по размерам, деревню не зацепит. Правда, участь ее все равно предрешена – сейчас это умирающая, если не сказать, умершая деревня.
Находится она в полутора километрах от поселка. Мы, конечно, не могли не съездить туда. Раиса Фантиновна выступила экскурсоводом.
Родилась я вот в том доме. Здесь роддом был. Здесь ведь раньше больше тысячи человек жили. Сейчас и тридцати нет. Все по-карельски говорили. На острове сейчас никого не осталось. Дети многих, кто здесь жил, сейчас в поселок перебрались. Я бы очень хотела здесь жить, но не выжить.
Тетя Рая – смотритель местной церкви Ильи Пророка. Правда, церковь стоит без купола, внутри все требует ремонта. В ней и склад был, и клуб. Женщина верит, что можно еще ее спасти. Хотя она тут же признается:
– Нет никаких перспектив ни у поселка, ни у деревни. Вот школу закроют, и поселок умрет. Оптимизации везде проводят. Они смотрят на нас, как на вшей. Не знаю, для кого они этот полигон готовят в Карелии, для какого-такого действия. Точно не для нас. Мы им мешаем. С паромом этим – сами видите, что получилось. Нам мост был нужен, его обещали привезти. Но, насколько я знаю, сами местные власти отказались от понтонного моста. Нам заместитель Разумейчика Сергей Белостоцкий так и сказал, когда приезжал: «Зачем вам мост, такие деньги тратить. Пока мы мост построим, у вас останется 50 человек». Ну, тогда переселите людей. Но и переселять не хотят. Так вот и живем.
Утром нас разбудил запах блинов. Тетя Рая угощала вкуснятиной и морошковым вареньем. Чай наливали из самовара. В окно врывалось солнце. Вчерашняя серость пропала. И наша хозяйка как-то повеселела. Лицо ее светилось. Она была рада общению, и искренне хотела порадовать нас вкусным завтраком.
Уезжали мы с надеждой. Многое украли у этих людей, они действительно живут здесь в почти невыносимых условиях. Их бьют и унижают. Но они смогли сохранить главное – собственное достоинство и человеческое лицо. А еще они намерены и дальше отстаивать свои права и не давать себя в обиду. Наверное, в этом и есть их самый большой подвиг.
P.S.
Заместитель главы администрации Кемского района Сергей Белостоцкий в разговоре с нами наотрез отказался признавать, что жителям Панозера обещали привезти и установить понтонный мост. По его словам, для моста необходимо порядка 25-30 понтонов. А Совет безопасности, якобы, попросил у Минобороны только четыре. В общем, пусть, мол, радуются тому, что привезли.
Фото Ильи Тимина
