Селфи для “Карелия.Ньюс” на фоне новой квартиры
Вчера семья известного журналиста, ученого, правозащитника, политолога, преподавателя Петрозаводского университета Глеба Ярового переехала на постоянное место жительства в Финляндию, в город Йоэнсуу. Сам Яровой теперь будет работать в университете Восточной Финляндии. Вместе с ним уехала его жена, журналист телевидения Анна и двое их маленьких сыновей.
Яровых знают не только в Карелии, но далеко за ее пределами. В современной России они считаются оппозиционерами, хотя сами уверены, что просто воюют за правду и соблюдение законов. Расследования, которые они делали, читали не только в России, но и за рубежом. Материал Глеба Ярового «Валаамские миллиарды» о черных деньгах и коммерческих структурах святого острова был признан Союзом журналистов Карелии лучшей журналисткой работой республики в 2017 году. Его перепечатало федеральное издание «Медуза». Яровые много писали в журнале «7х7» о пытках в сегежской колонии, о Сунском боре, Сандармохе, память которого сейчас пытаются забыть, о деле историка Дмитриева.
В общем, поднимали те темы, где есть противодействие человека и государственной машины.
Редактор портала «Карелия.Ньюс» пообщался с Глебом и Анной Яровыми и узнал, что стало причиной отъезда из страны и чем они планируют заниматься в Финляндии.
– Глеб, я от многих уезжающих из России слышал, что они делают это ради будущего своих детей…
– Ну, тогда я не буду оригинален. Первая и, наверное, самая главная причина, почему мы решили уехать, – наша семья и ее благополучие. Финляндия – гораздо лучшее место для жизни и будущего нас и наших детей, чем Россия. Здесь хорошая инфраструктура, здесь спокойно, лучшее в мире среднее образование. Все остальное – это уже, наверное, составляющие нашего решения.
В Финляндии спокойно и безопасно
– Наверняка среди этих составляющих были вопросы безопасности, все-таки темы, которые вы с Аней поднимаете в публикациях, скажем так, не по нраву представителям власти, силовых структур…
– Я действительно не мог в Петрозаводске заниматься тем, чем хотел, не опасаясь за последствия. Главный повод, который заставил начать искать варианты, отсутствие чувства безопасности. Я понимаю и точно знаю, что не делаю ничего противозаконного. Наоборот, вижу прямую пользу от своей деятельности. Но в реальности происходит наоборот. Ко мне поступают открытые и скрытие угрозы от разных людей и разных структур. Я прекрасно понимаю смысл русской поговорки: от тюрьмы и от сумы не зарекайся. Вот она психологически, видимо, и сработала. Я начал понимать, что, возможно, рано или поздно за свою деятельность, в которой нет ничего незаконного, но она кому-то мешает, меня могут реально посадить.
– Расскажи об угрозах. Какими они были?
– Не было, конечно, такого, чтобы ко мне приходили и говорили: либо ты уезжаешь, либо мы тебя посадим. Не было. Но намеков и факторов, которые давали понять, что за мной следят и что со мной что-то могут сделать, было много.
– Как ты это понимал?
– Чаще всего это передавалось через кого-то. Например, приходит ко мне знакомый и рассказывает, что «ребята» во ФСИН мной недовольны. Говорят, что Яровой, извините, охренел, что он допишется и договорится, и окажется скоро в том месте, о котором пишет.
Или коллега по журналистскому цеху звонит и тоже предупреждает, что на меня силовики что-то готовят.
Или ты понимаешь, что за тобой постоянно едет какая-то машина. Или вдруг перед митингом навальновцев меня останавливает ГИБДД. Я с ребенком тогда ехал. И почему-то меня решают проверить на алкоголь, а потом на наркотики. И везут с ребенком сдавать мочу на ул. 8-го марта. Это явно не просто так. Я не понимал, что там они в этот стакан для анализов добавят потом.
Одиночный пикет в поддержку Юрия Дмитриева
Или в магазине на Ключевой подходят ко мне три «братка», специфического вида гражданина. Смотрят долго, а потом говорят, что меня знают, что я Яровой. И начинают говорить про интервью с националистом Тимуром Хартманом. Говорят, что там он много про них фигни наговорил всякой. Мы поговорили. Я им сказал, что готов и им дать слово, если они хотят. Они оказались нормальными и сами потом сказали мне, что к ним приходили ребята из Центра «Э» (управление МВД по борьбе с экстремизмом) и сказали, что я пишу всякий бред про них.
То есть пытались натравить на меня этих товарищей. К счастью, обошлось, но ведь могло быть по-другому.
– Как семья воспринимала такие истории?
– Как она может их воспринимать? Тяжело. Мама у меня очень сильно переживала. Она постоянно говорила, что меня посадят. Трудно было ей. Она и с госслужбы из-за меня, по сути, ушла.
– Сейчас мама, наверное, рада?
– Ну, как рада… Все понимают, что это сложное, но правильное решение. Родители, конечно, переживают, что не смогут часто видеться с внуками, с нами, что не будет наших дачных посиделок. Друзья тоже переживают, что не будем приходить в гости, но реакция практически всех одна и та же – это правильное решение.
Для бабушки отъезд внуков серьезное испытание
– Глеб, за границей, многие наши соотечественники живут на пособие, либо трудятся рабочими. А ты будешь работать в университете, как и в Петрозаводске, где ты преподавал. Как так получилось? Понятно, что английский язык у тебя хороший, но этого ведь недостаточно.
– Недостаточно. Как и нашего образования. Потому я и не буду (во всяком случае пока) заниматься преподавательской деятельностью. До преподавания здесь мне далеко. Здесь это вершина карьеры. Нужно долгий и сложный путь пройти. В университете Восточной Финляндии в Йоэнсуу я буду заниматься исследованиями приграничного сотрудничества. Это моя тема.
– Предложение о работе свалилось вдруг?
– Не совсем. Прежде у меня уже был налажен контакт с коллегами из Йоэнсуу. Еще год назад я предложил им, что готов заниматься совместными проектами приграничного сотрудничества. Сказал, что, если будут варианты, я готов.
Уже на следующий день мне написали и сказали, что Академия Финляндии объявила конкурс на годовую стажировку. Тема как раз приграничное сотрудничество. Я подал заявку. Это был сентябрь 2017-го.
А в январе 2018 года мне из этого же университета приходит письмо, что ищут человека на три года на проект, тоже о приграничном сотрудничестве с Карелией. В проекте, помимо финской стороны, три карельских поселка – Ведлозеро, Найстенъярви и Лендеры. Им нужен человек, который возьмет на себя менеджерские функции. Я написал резюме. Меня сразу взяли. Предложили зарплату, по российским меркам достойную. Извинились, что не могут дать больше. Плюс предложили сразу поступить в их аспирантуру. В России у меня защищена кандидатская еще в 2007 году. Но там наша кандидатская – уровень магистратуры, не более. Ее недостаточно.
Одновременно мне согласовали и годовую стажировку. В итоге у меня на руках было сразу три предложения – работа с зарплатой, годовая стажировка и аспирантура.
Университет Восточной Финляндии в Йоэнсуу
– Пришлось от чего-то отказаться?
– Не пришлось. Я им сообщил о накладке и необходимости выбора. И ту я впервые в жизни почувствовал себя супервосстребованным человеком. Люди в финском университете собрались без меня и все за меня решили. Они за меня организовали мою будущую работу так, как для меня будет удобно, чтобы я смог везде успевать. Так что все три направления у меня остались.
– То есть с Петрозаводском, университетом и журналистикой ты прощаешься?
– Вовсе нет. В ПетрГУ я взял отпуск за свой счет до февраля. Предложил взять очень маленькую ставку, чтобы вести один учебный курс, приезжая в Петрозаводск раз в неделю. Журналистикой тоже планирую продолжить заниматься. Пока я точно не могу сказать, что вижу свою карьеру в академической университетской среде. Мне нравилось то, чем я занимался в Карелии. Так что журналистику, правозащитную деятельность я бросать не собираюсь. Йоэнсуу рядом – всего 370 км от Петрозаводска, ближе Санкт-Петербурга.
Анна Яровая полностью поддерживает мужа. Признается, что уезжать из России они не собирались. Еще вчера на своей странице она написала такие слова:
– Никогда за все 30 лет своей жизни я не переезжала дальше другого района родного города. И не потому, что мне было лень, страшно или еще там что. Просто я люблю свой регион, родных, обожаю то, чем здесь занимаюсь, ценю каждого своего друга, доступного в любое время года и даже порой суток для чашки кофе или бокала вина. Но так случилось, что жить в этой стране нашей семье стало невыносимо душно. Так душно, что порой даже страшно.
Год назад мы приняли решение (ни минутой ранее), что надо попробовать жить иначе: не в ежечасной борьбе за свет и свободу, а просто, как обычные люди, у которых двое детей и пока еще много планов на жизнь. Мысли материализовались в действия сразу. Действия тут же принесли результат. И вот, я сижу среди сумок и чемоданов, печатаю текст за пару часов до того, как выключу компьютер и сложу его в коробку, и думаю…
Думаю о том, что завтра мы начнем жизнь в другой стране, и, скорее всего, это будет отличная жизнь. Но, черт возьми, душу греет вовсе не это, а то, что граница-то всегда будет рядом, что я в любой момент смогу приехать на судебное заседание или митинг, что работа просто переместится с моим компьютером и никуда от меня не убежит, что я отпускаю эту безумную жизнь лишь на сотни километров и лишь на время, что все на самом деле все будет так же, как сейчас, но только лучше. И мысли эти подсказывают, что без этого всего, наверное, я просто не смогла бы уехать. Но уезжаю…
С Аней тоже получилось побеседовать. Она тоже признается, что решилась на переезд не сколько из-за политических разногласий с режимом, сколько из-за будущего и благополучия своей семьи и детей.
– Год назад мы приезжали в Тампере. Глеб здесь работал недолго. А мы вместе с ним жили в этой среде. Я тогда еще поняла, что хочу, чтобы это спокойствие и безопасность окружали наших детей. Хочу, чтобы они учились здесь в школе. Здесь учат детей думать, учат выражать свое мнение, а не взгляды учителя или телевизора. Здесь развивают личность ребенка и много уделяют этому внимание. Недаром школа в Финляндии одна из лучших в мире.
Сама Анна планирует вести свои журналистские проекты удаленно, не бросит и правозащитную работу.
Сейчас Яровые живут в обычной съемной квартире в Йоэнсуу. У них начинается новая жизнь. Университет в Йоэнсуу приобрел хорошего специалиста. Университет Петрозаводска потерял. Журналистика Карелии потеряла независимого журналиста-расследователя. Сейчас расследованиями в России заниматься опасно. Да и результата нет. На факты, которые поднимают журналисты, обращает внимание только общество, а вот власти это мало интересно. Установки и приоритеты другие.
Пока лишь очевидно, что утечка мозгов и сильных кадров из Карелии продолжается. Остается пожелать семье Яровых той жизни, которой они хотят. Надеемся, что она их не успокоит и даст силы также защищать историка Дмитриева, заключенных, которых избивают в колониях, всех тех, что отстаивает базовые принципы Конституции, кто уважает закон и считает главной ценностью человека, а не всякие выдуманные телевизором образы и принципы.
